В избранное
Перевод подготовлен командой онлайн-школы английского языка Skyeng.
В ближайшие 40 лет роботы займут ваши рабочие места.
Неважно, кем вы работаете. Копаете траншеи? Робот будет копать их лучше. Пишете статьи для журнала? Робот будет писать лучше вас. Если вы врач, Watson от IBM больше не будет помогать вам с поиском правильного диагноза в его базе данных с миллионами описаний клинических случаев и журнальных статей. Он просто будет лечить лучше, чем вы.
Вы генеральный директор компании? Мне жаль, но роботы будут управлять компаниями лучше, чем вы. Люди творческих профессий? Роботы будут рисовать, писать и лепить лучше вас. Думаете, что ваши социальные навыки недоступны роботам? Очень даже доступны. В течение 20 лет примерно половина из вас лишится работы. Ещё через пару десятилетий та же участь ждёт большинство оставшихся.
В каком-то смысле звучит здорово. Пусть роботы работают! Не придётся больше вытаскивать себя из постели в шесть утра или проводить весь день на ногах. Мы сможем спокойно читать, писать стихи, играть в видеоигры и вообще делать что угодно. И через столетие, скорее всего, так и будет. Человечество вступит в золотой век.
Но что случится через 20 лет? Или 30? Многие к тому времени потеряют работу. Поверьте, это не будет похоже на золотой век. Пока мы не выясним, как справедливо распределить плоды труда роботов, нас ожидает эпоха массовой безработицы и нищеты. Безработица среди рабочего класса сыграла большую роль в выборах 2016 года в США.
Если мы не хотим стать свидетелями того, как демагоги сменяют друг друга у власти из-за того, что машины отнимают у людей средства к существованию, этому нужно положить конец как можно скорее. Наряду с глобальным потеплением, будущее без работы — главная проблема, которая стоит перед прогрессивными политиками, не говоря уже про человечество в целом. Но сейчас эта проблема едва попадает в поле нашего зрения.
Вот занудство, да? К счастью, статьи на сложную или узкоспециальную тему традиционно начинаются с какого-нибудь забавного или необычного случая. Это помогает читателю медленно погрузиться в пугающий своей сложностью материал. Я тоже расскажу вам об одном таком случае.
На прошлое Рождество я был в доме своей матери. Там я упомянул, что недавно прочёл статью про Google Translate. Оказалось, что за несколько недель до этого, никому не сообщив, Google перешла на новый алгоритм машинного обучения. Качество переводов резко подскочило. Я и сам заметил улучшения, но списал их на обычный поступательный прогресс. Я не понял, что это произошло благодаря скачку в работе алгоритмов.
Но если алгоритм переводов Google стал лучше, значит ли это, что распознавание голоса тоже стало лучше? И способность отвечать на вопросы? Как бы нам это проверить? Мы решили распаковать подарки вместо того, чтобы размышлять об этом.
Потом мы непонятно как перешли на тему ластиков. Какие ластики лучше? Светлые? Чёрные? Традиционные розовые? Если подумать, почему они вообще обычно розовые? «Спрошу Google!» — сказал я. После чего достал телефон и задал вопрос: «Почему ластики розовые?» Через полсекунды Google мне ответил.
Не впечатлены? А должны быть. Все мы знаем, что телефоны неплохо умеют распознавать голос. И мы знаем, что они могут найти ближайшее кафе или популярный рецепт курицы в вине. Но как насчёт совершенно случайного вопроса? И не лёгкого «кто», «где» или «когда»?
Я задал вопрос «почему», и он был не о том, например, почему певица Pink использует ластики. Google должен сообразить, что я сказал «розовые», что я интересуюсь историческими причинами цвета резинок, а не их состоянием или формой. И он это сделал. Меньше, чем за секунду. Имея в своём распоряжении дешёвый микропроцессор и медленное подключение к интернету.
Если вам интересно, Google взял ответ у Design*Sponge: «Производить ластики начала компания Eberhard Faber… Резинки имели в своём составе пемзу — вулканический пепел из Италии, который придавал им абразивные свойства, а также характерный цвет и запах».
Всё ещё не впечатлены? В те времена, когда Watson выиграл раунд телевикторины Jeopardy против двух лучших игроков всех времён, ему понадобился бы компьютер величиной со спальную комнату, чтобы ответить на такой вопрос. Это было всего семь лет назад.
Какое отношение розовые ластики имеют к тому, что все мы останемся без работы через пару десятков лет? Рассказываю. В прошлом октябре сервис грузовых перевозок Otto (дочерняя компания Uber) перевёз две тысячи ящиков Budweiser на расстояние 120 миль из Форт-Коллинза, штат Колорадо, в Колорадо-Спрингс — без водителя за рулём.
За несколько лет эта технология пройдёт путь от прототипа до внедрения, а это значит, что миллионы водителей грузовиков останутся без работы.
Автоматизированные грузовые перевозки не опираются на новомодные машины, как промышленная революция 19 века опиралась на механический ткацкий станок и паровой экскаватор. Как и способность Google распознавать речь и отвечать на вопросы, беспилотные грузовики, а также автомобили, автобусы и корабли полагаются на программы, которые копируют человеческий интеллект.
Теперь все уже слышали прогнозы, по которым беспилотные автомобили могут привести к потере 5 млн рабочих мест. Но немногие понимают, что как только алгоритмы ИИ будут готовы к вождению, они будут готовы и ко многому другому. Не миллионы людей потеряют работу — десятки миллионов.
Вот что мы имеем в виду, когда говорим «роботы». Мы говорим о когнитивных способностях, а не о существах, которые сделаны из металла и питаются электричеством, а не куриными наггетсами.
Другими словами, нужно смотреть не на подвижки в робототехнике, а на скорость, с которой мы мчимся навстречу искусственному интеллекту. Пусть мы пока и близко не подошли к ИИ на уровне человеческого интеллекта, прогресс последней пары десятилетий поражает.
Много лет технологии стояли на месте, и вдруг роботы играют в шахматы лучше гроссмейстеров. Они играют в Jeopardy лучше рекордсменов. Они могут водить автомобили по Сан-Франциско и становятся в этом лучше год от года.
Они так хорошо распознают лица, что полиция Уэльса недавно совершила первый в Великобритании арест, используя программу распознавания лиц. После нескольких лет медленного прогресса в распознавании речи Google объявил, что снизил уровень ошибок в распознавании с 8,5% до 4,9% за десять месяцев.
Всё это говорит о том, что ИИ развивается экспоненциально благодаря улучшению как компьютерного оборудования, так и алгоритмов. По закону Мура, мощность и производительность процессоров удваиваются каждые два года. Недавние усовершенствования алгоритмов были ещё более стремительными. Долгое время эти подвижки казались незначительными.
Переход от интеллекта бактерии к интеллекту нематоды технически представляет собой огромный скачок, но на практике не приближает нас к настоящему искусственному интеллекту. Однако, если удвоение будет продолжаться, один из циклов удвоения приведёт к переходу от интеллекта ящерицы к интеллекту мыши, а затем и к интеллекту обезьяны. Как только это произойдёт, до ИИ уровня человека останется маленький шаг.
Кому-то сложно это представить, поэтому вот график, на котором изображена кривая экспоненциального удвоения в петафлопсах (квадриллионах вычислений в секунду). В течение первых 70 лет цифровой эры компьютерная мощность удваивалась каждые пару лет, что привело к появлению программ бухгалтерского учёта, систем бронирования авиабилетов, прогнозов погоды, Spotify и так далее.
Но в масштабах человеческого мозга, который оценивают мощностью от 10 до 50 петафлопсов, это прирост столь мизерный, что не видно никаких изменений. К 2025 году мы наконец начнём замечать видимый прогресс на пути к искусственному интеллекту.
Через десять лет мы достигнем примерно десятой части мощи человеческого мозга, а ещё через десять лет получим полноценный ИИ уровня человека. Нам покажется, что это случилось в одночасье, но в действительности это итог сотни лет постоянного, но незаметного прогресса.
Неужели мы действительно подошли настолько близко к созданию настоящего ИИ? Подумайте вот над чем. Несмотря на всё это «удвоение», до недавнего времени ИТ-специалисты полагали, что только через десятки лет машина сможет выиграть в древнюю игру Го, которая считается самой сложной из существующих человеческих игр.
Но в прошлом году компьютер победил корейского гроссмейстера, считавшегося одним из лучших игроков, а в этом году — игрока в Го, возглавляющего мировой рейтинг. Прогресс развития искусственного интеллекта не только не замедляется — он опережает самые смелые мечты преданных фанатов ИИ.
К несчастью для тех, кого беспокоит перспектива остаться без работы из-за роботов, эти изменения означают, что массовая безработица намного ближе, чем мы боялись. Возможно, она уже начинается. Но вы не узнаете об этом от политиков, которые обходят вопрос молчанием.
Мы на пороге ИИ-революции. Многие из тех, кто работает в ИТ — такие люди, как Билл Гейтс и Илон Маск, — бьют тревогу не первый год. Но их игнорируют политики и до недавнего времени часто высмеивали авторы, пишущие на темы технологий и экономики. Давайте взглянем на некоторые из наиболее популярных аргументов ИИ-скептиков.
Есть несколько веских причин не учитывать эти заявления. Для начала, специалисты изобретут более быстрые, специализированные микропроцессоры. Google, например, прошлой весной анонсироваласоздание «тензорного процессора». Этот микропроцессор работает до 30 раз быстрее и до 80 раз энергоэффективнее для задач машинного обучения, чем процессор Intel.
«Тензорные процессоры» теперь доступны исследователям, использующим облачные сервисы Google. Другие процессоры, заточенные под задачи отдельных аспектов ИИ (распознавание изображений, нейронные сети, обработка текстов и так далее), или уже существуют, или скоро появятся.
Эти технологии всё лучше копируют работу человеческого мозга. У мозга нет сверхмощного вычислительного устройства. Он состоит из около 100 млрд нейронов, которые параллельно поддерживают умственную работу человека и его сознание.
На нижнем уровне нейроны действуют параллельно, создавая маленькие кластеры, которые осуществляют полуавтономные действия, такие, как ответ на определённый внешний стимул. На следующем уровне десятки этих кластеров работают вместе в каждом из около 100 подчинённых отделов мозга — отдельных центров, которые специализируются на конкретных функциях, например, речь, обработка визуальных сигналов и сохранение равновесия.
Наконец, все эти подчинённые отделы мозга тоже работают параллельно. Результат этой работы, общее состояние, мониторится и управляется высшими мозговыми функциями, которые позволяют нам воспринимать мир и дают чувство осознанного контроля своих действий.
Исследователи из Оксфорда и Йеля спросили 352 экспертов в области ИИ, когда машины превзойдут людей в выполнении определённых задач. Вот что ответили эксперты.
ИИ сможет лучше человека:
Современные компьютеры также объединяют в своей работе много микропроцессоров. По состоянию на 2017 год, самый быстрый компьютер в мире использует приблизительно 40 тысяч процессоров с 260 ядрами каждый. Это больше 10 млн процессорных ядер, работающих одновременно. У каждого из этих ядер мощность меньше, чем у процессора Intel в вашем компьютере, но машина обладает примерно такой же мощностью, как человеческий мозг.
Это не означает, что мы уже создали ИИ. До этого ещё далеко. Эта массивная и всё ещё невероятно сложная для программирования задач архитектура. Но чем лучше мы используем эту архитектуру, тем вероятнее будут частые прорывы в работе алгоритмов.
Другими словами, даже если закон Мура нарушится или вообще перестанет действовать, общая мощность наверняка продолжит расти ещё много лет.
В начале компьютерной эры существовало оптимистичное представление о том, что мы быстро сможем построить «умные» машины. Конец мечтам пришёл в 1970 годах, когда специалисты поняли, что даже самые быстродействующие на тот день ЭВМ производили только около одной миллиардной части от вычислительной мощности человеческого мозга. Осознание умерило пыл работников отрасли, с тех пор они смотрят на её прогресс даже слишком реалистично.
Мы наконец создали компьютеры, которые почти достигли чистой вычислительной мощности человеческого мозга, хотя они и стоят более $100 млн. И неизвестно, способна ли внутренняя архитектура этого суперкомпьютера соперничать с человеческим мозгом или нет.
Но через десять лет этот уровень мощности, скорее всего, будет доступен дешевле $1 млн, и тысячи команд будут тестировать алгоритмы ИИ на платформе, которая действительно способна конкурировать с людьми.
Это всего лишь тема для утомительной философской дискуссии. Работодателю всё равно, есть ли у «умного» компьютера душа, может ли он любить, чувствовать боль, знает ли, что такое лояльность. Важно только, достаточно ли он похож на человека, чтобы повторить его действия.
Когда ИИ сможет копировать человека, все мы лишимся работы, даже если компьютеры, которые придут на наше место, не будут интеллектуальными.
Популярный аргумент. Но катастрофически ошибочный.
Промышленная революция касалась механической мощности: поезда были мощнее лошадей, а механические ткацкие станки работали эффективнее человеческих мышц. И поначалу это действительно лишило людей работы. Громившие станки ткачи из Йоркшира, первые луддиты, на самом деле потеряли средства к существованию.
Это привело к массовым социальным потрясениям, которые растянулись на десятилетия, пока вся экономика не адаптировалась к веку машин. Когда это наконец произошло, появилось столько же работы по обслуживанию новых машин, сколько было во времена ручного труда. В конечном итоге это привело к огромному росту производительности: один человек мог выпустить намного больше ткани, чем раньше.
Количество трудоустроенных осталось прежним, они были заняты обслуживанием машин, которые выпускали куда больше продукции, чем кто-либо мог себе представить за 100 лет до этого. Как только профсоюзы потребовали свою долю, все оказались в выигрыше.
ИИ-революция будет совсем на это не похожа. Когда роботы станут настолько же умными и способными, как люди, нам нечего будет делать, потому что машины окажутся и сильнее, и умнее. Даже если ИИ создаст новые профессии, людям это не поможет. Назовите любую работу — роботы смогут её выполнить. Они сами будут производить себя, программировать, чинить и управлять собой. Если вы не понимаете этого, значит, вы не понимаете, что на нас надвигается.
На самом деле всё даже хуже. Интеллектуальные роботы не просто будут выполнять нашу работу не хуже нас — они будут дешевле, быстрее и куда надёжнее людей. И они могут работать 168 часов в неделю, а не 40. Ни один капиталист в здравом уме не продолжит нанимать на работу людей. Люди дорого стоят, опаздывают, жалуются на любые перемены и тратят половину рабочего времени на сплетни. Давайте признаем: работники из нас никудышные.
Если хотите взглянуть на всё с утопической точки зрения, то ИИ-революция может навсегда освободить человечество от тяжёлой работы. Комбинация «умных» машин и возобновляемой энергии обеспечит человечество всем необходимым. Но промышленная революция вызвала краткосрочную боль, и это же сделает ИИ.
Пока мы не достигнем будущего из «Стартрека», богатые будут богатеть (ведь они владеют роботами), а остальные будут беднеть. Если мы не разберёмся, что с этим делать, проблемы рабочих в течение следующих нескольких десятков лет окажутся куда серьёзнее, чем последствия промышленной революции.
«Погодите-погодите, — скажут скептики. — Если всё это происходит прямо сейчас, почему люди уже не теряют рабочие места?» На это указали несколько проницательных обозревателей, в том числе Джеймс Шуровьески в недавнем выпуске Wired. «Если автоматизация в действительности меняет экономику США, — пишет он, — должны происходить две вещи: совокупная производительность резко возрастает, получить работу становится сложнее».
Но ни то, ни другое не происходит. Производительность на самом деле стоит на месте с 2000 года, а работы постепенно стало больше с окончания Великой рецессии. Шуровьески также отмечает, что текучка находится на низком уровне, средний трудовой стаж почти не изменился за десятилетия, а зарплаты растут. Хотя Шуровьески признаёт, что рост зарплаты «скромный по историческим меркам».
Как я писал четыре года назад, с 2000 года доля занятого населения сократилась; зарплата среднего класса стала меньше; корпорации копят деньги и меньше инвестируют в новые продукты и новые производства. В результате доля труда в национальном доходе уменьшилась. Эти тенденции согласуются с потерей рабочих мест из-за традиционной автоматизации. По мере того, как автоматизация эволюционирует в ИИ, они будут ускоряться.
При этом тот факт, что ИИ уже влияет на работу, сложно признать очевидным по одной простой причине: ИИ пока не существует, так что мы ещё не теряем рабочие места из-за него. Пока мы видим только отдельные проблески интеллекта у автоматики, но это даже близко не похоже на настоящий ИИ.
Помните: искусственный интеллект прогрессирует экспоненциально. Это означает, что пока компьютерная мощность удваивается от триллионной части мощности человеческого мозга до миллиардной, а затем до миллионной, она мало влияет на уровень занятости.
Далее произойдёт несколько финальных удвоений, и роботы совершат переход от одной тысячной мощности человеческого мозга к полноценному человеческому интеллекту. Пусть вас не вводит в заблуждение тот факт, что пока ничего особенного не произошло. Ещё лет десять, и произойдёт.
Поговорим о том, какие профессии первыми окажутся под угрозой. Экономисты обычно выделяют труд умственный и физический, а также рутинный и не рутинный. Это делит работу на четыре основные категории:
Первыми на очереди будут рутинные задачи. Благодаря прогрессу в робототехнике, это затронет как физический, так и умственный труд.
Команда из Оксфорда и Йеля опросила специалистов по машинному обучению, когда компьютеры смогут взять на себя разные человеческие занятия. Две трети сказали, что прогресс в машинном обучении ускорился в последние годы, при этом азиатские исследователи даже более оптимистично, чем их коллеги из Северной Америки, оценивали возможность появления полноценного ИИ в ближайшие 40 лет.
Но для ряда вещей не нужен полноценный ИИ. Профессии расшифровщика текстов, переводчика, водителя, продавца и подобные могут оказаться полностью автоматизированными уже в 2020 годы. В течение десятилетия исчезнут все рутинные профессии.
За ними последуют профессии сложнее: хирург, писатель, строитель, полицейский и так далее. Они могут оказаться полностью автоматизированными в 2040 годах. К 2060 году ИИ сможет выполнить любую задачу из тех, что сейчас выполняет человек. Это не означает, что каждый человек на планете к тому времени останется без работы.
Исследователи предполагают, что на самом деле пройдёт по меньшей мере ещё сто лет прежде, чем это случится, но вряд ли это кого-то утешит. К 2060 году или около того мы получим ИИ, который сможет делать всё то же самое, что и обычный человек. Значит, почти все обычные профессии исчезнут. А обычная работа — это то, что есть почти у каждого из нас.
Сейчас кажется, что до 2060 года ещё далеко, но если опрос Оксфорда и Йеля говорит правду, мы столкнёмся с апокалипсисом безработицы куда раньше: все рутинные профессии исчезнут к середине 2030 годов. А это примерно половина рабочей силы США.
PricewaterhouseCoopers недавно опубликовала исследование, в котором говорится почти то же самое: 38% всех рабочих мест в США «угрожает автоматизация» к началу 2030 годов, в основном это касается рутинных профессий.
И ещё ближе к сегодняшнему дню: Всемирный экономический форум предсказывает, что развитый мир лишится 5 млн рабочих мест из-за роботов к 2020 году, в то время как группа ИИ-экспертов, пишущих для Scientific American, выяснила, что 40% из 500 крупнейших компаний исчезнут в течение десяти лет.
Всё ещё не боитесь? Кай Фу Ли, бывший исполнительный директор Microsoft и Google, сейчас главный инвестор китайских ИИ-стартапов, считает, что искусственный интеллект «заменит 50% человеческих профессий». Когда? В ближайшие десять лет. Десять лет! Возможно, пора всерьёз задуматься.
И оставьте надежду засунуть джинна назад в бутылку. ИИ грядёт, нравится вам это или нет. Слишком велики преимущества. Даже если Америка вдруг остановит исследования ИИ, это означает только, что китайцы, или французы, или бразильцы в этом станут первыми.
И президент России Владимир Путин согласен: «Искусственный интеллект — это будущее не только России, это будущее всего человечества, — заявил Путин в сентябре. — Тот, кто станет лидером в этой сфере, будет властелином мира». Это необратимо: большинству профессий постепенно придёт конец между 2025 и 2060 годами.
Так кто останется в выигрыше? Ответ очевиден: собственники капитала, которые будут контролировать большую часть роботов. Кто пострадает? Это также очевидно: каждый, кто сейчас выполняет работу за деньги. Нет работы — нет денег.
Но не всё так мрачно. В итоге полностью автоматизированные фермы и заводы будут производить намного более дешёвые товары, тогда конкуренция заставит снижать цены. Базовый материальный комфорт будет почти ничего не стоить.
Но он всё ещё не будет бесплатным. А капиталисты могут делать деньги, только если им есть кому продавать товар. Следовательно, даже предприниматели в конце концов осознают, что повсеместная автоматизация на самом деле им не выгодна. Им нужны покупатели с деньгами, если сами хотят быть богатыми.
Тогда ответ на массовую безработицу в результате ИИ-революции должен включать некое масштабное перераспределение доходов, которое отделит их от работы. Или кардинальное переосмысление понятия «работа». Или кардинальное переосмысление понятия «доходы». Рассмотрим несколько возможностей.
В целом, это то, что мы имеем сейчас, но шире. Пособие по безработице будет более щедрым и неограниченным по времени. Национальное здравоохранение станет бесплатным для всех. Каждому безработному гарантировано обеспечение базовых потребностей в пище и жилье. Возросшие налоги компенсируют эти траты, но всё ещё предполагается, что любой трудоспособный гражданин должен работать и зарабатывать.
В общем-то, это «страусиная» политика. Мы отказываемся признать, что пришло время попрощаться с работой, поэтому продолжаем наказывать тех, у кого её нет. Пособия по безработице остаются мизерными, люди хотят найти работу, но её мало. Мы продолжаем верить, что в экономика найдёт способ снова прийти в состояние равновесия.
Это не сможет длиться долго, и миллионы людей будут страдать годами, пока мы продолжим обманывать себя. Но на какое-то время это защитит богатых.
Государство гарантирует каждому определённый скромный уровень дохода — мы всё ещё хотим, чтобы люди работали. Безработица не будет настолько стигматизирована, как в современном социальном государстве, но в то же время повсеместная незанятость не будет восприниматься как норма жизни. Некоторые европейские страны движутся в сторону социального государства с базовым доходом для всех.
Базовый доход доступен каждому, и размер дохода способен обеспечить удовлетворительный уровень жизни. Это мы получим, если признаем, что массовая безработица — не признак лени работников и социального упадка, а неизбежный результат развития технологий.
Незанятость не будет клеймом для человека и не будет особых причин позволять богачам единолично пожинать плоды искусственного интеллекта, нет смысла и держать безусловный доход на низком уровне. В конце концов, мы не пытаемся вернуть людей к работе.
Вероятно, настанет время, когда мы будем активно желать прямо противоположного: чтобы размер дохода мотивировал людей покинуть ряды трудящихся и позволить роботам выполнять их работу лучше.
Кремниевая долина быстро становится очагом распространения энтузиазма по поводу безусловного дохода. Руководители ИТ-предприятий понимают, что нас ждёт и что их бизнесу грозит ответная реакция, если не позаботиться о его жертвах.
Uber демонстрирует заинтересованность в безусловном доходе. Основатель Facebook Марк Цукерберг поддерживает эту идею. То же касается главы Tesla Илона Маска и главы Slack Стюарта Баттерфилда. Стартап-инкубатор Y Combinator запустил экспериментальную программу, чтобы выяснить, что случится, если дать людям гарантированный доход.
Некоторые страны уже пытаются воплотить эту идею в жизнь. Швейцария отклонила предложение ввести безусловный доход в 2016 году, но Финляндия экспериментирует с небольшим доходом и платит безработным около $700 в месяц даже после того, как они найдут работу. Безусловный доход также проходит ограниченные испытания в городах Италии и Канады.
Пока это всё пилотные проекты, цель которых — больше узнать о том, как лучше проводить программу базового дохода и насколько хорошо она работает. Но как только масштабная безработица из-за автоматизации станет реальностью, можно будет ожидать быстрого распространения этой идеи.
Такое предложение содержалось в проекте доклада Европейскому парламенту. Его поддержал Билл Гейтс, который предлагает заставить роботов платить налог на прибыль и налог с зарплаты, как людей. Это сделает людей более конкурентоспособными.
К сожалению, у этой идеи есть недостаток. В конечном итоге искусственно увеличится стоимость найма роботов, а вместе с ней и стоимость товаров, которые производят роботы. Если каждая страна не введёт одинаковый налог, то роботы будут просто трудиться в других странах.
Мы окажемся в более сложном положении, чем если бы просто позволили роботам занять наши рабочие места. Тем не менее, налог на роботов всё равно может иметь ценность, как способ немного замедлить безработицу.
Экономист Роберт Шиллер предлагает рассмотреть вариант «умеренных налогов на роботов на время перехода к новому миру работы». А куда пойдут деньги? «Прибыль можно перенаправить на страхование заработной платы», — говорит он. Другими словами, на безусловный базовый доход.
Частное владение роботами с искусственным интеллектом будет запрещено. Рыночная экономика продолжит существовать в её современном виде с одним исключением: правительство будет владеть всеми ИИ-роботами и продавать с молотка их услуги частному сектору. Вырученные средства будут разделены между всеми. Этот сценарий потребует радикальных изменений в политическом климате страны.
Пусть роботы берут на себя работу, но прибыль облагается налогом в 90%. У богатых всё равно будет стимул управлять бизнесом и зарабатывать больше денег, но труд будет считаться общественным благом, как инфраструктура, а не продуктом индивидуальной инициативы.
Интеллектуальные роботы смогут производить материальные блага и услуги дёшево, но дефицит останется. Неважно, сколько у вас роботов, — важно количество недвижимости на берегу океана в Южной Калифорнии, подлинников Рембрандта, пентхаусов. Только такие вещи останутся настоящей роскошью, и богачи всё ещё будут их хотеть.
Если роботы сделают богатых ещё богаче, стоимость этих предметов роскоши возрастёт соразмерно, останется только обложить их высокими налогами. Богатые получат свои игрушки, а остальные — всё что угодно. Ну, кроме вида на закат над Тихим океаном.
Всё это будет неактуально. Общество найдёт способы адаптации, которые мы и предвидеть сейчас не можем. Жизнь каждого из нас будет богаче, безопаснее и комфортнее, чем сегодня, — если, конечно, роботы нас всех не уничтожат в духе «Скайнета» из «Терминатора».
Но кто-то должен всерьёз задуматься о подготовке к тому, что случится до того. В прошлом году, например, Белый дом Обамы выпустил 48-страничный отчёт под названием «Подготовка к будущему искусственного интеллекта».
Звучит многообещающе. Но в нём меньше страницы посвящено экономическим последствиям, вывод был лишь в том, что вопросы политики, которые поднимает автоматизация с помощью ИИ, «важны, но лучше на них ответит отдельная рабочая группа Белого дома».
Грядущий кризис из-за отсутствия работы пока остаётся лишь предсказаниями футурологов, профессоров и руководителей ИТ-компаний. Эрик Шмидт, председатель совета директоров Google, полагает, что приход ИИ ждёт нас раньше, чем мы думаем, что мы должны обеспечить работой всех на переходное время. «Целью государства должна стать полная постоянная занятость во что бы то ни стало», — говорит он.
Ещё один человек, который проницательно размышляет о нашем будущем без работы, — Мартин Форд, автор книги «Восстание роботов». Он предупреждает: массовая безработица коснётся не только низкоквалифицированных работников. С ней нельзя бороться, вкладываясь в лучшее образование. ИИ погубит каждую работу, которую можно «спрогнозировать», — то есть практически любую.
Многим неприятно это слышать, но это не сентиментальности, Форд серьёзно говорит о работе. Он замечает, что «очень немногим» платят «именно для того, чтобы они занимались по-настоящему творческой работой, требующей полёта мысли».
Неравенство доходов увеличивается уже не первый десяток лет. «Пугающая реальность в том, — говорит Форд, — что мы можем столкнуться с «идеальным штормом», когда последствия стремительно растущего неравенства, технологической безработицы и изменения климата случатся почти одновременно, дополняя и усиливая друг друга». Неудивительно, что единственным адекватным решением он считает форму безусловного базового дохода.
Так как же внедрить эти идеи в политический мейнстрим? Ясно одно: монументальная задача разбираться с ИИ-революцией почти полностью ляжет на плечи «левых». Когда автоматизация человеческого труда начнётся по-настоящему, от этого сначала выиграют корпорации и богачи.
Из-за этого консерваторы будут рассматривать каждую замену человека роботом как единичный случай, как сейчас они рассматривают каждую засуху, лесной пожар и ураган. Они отказываются видеть, что за изменением погодных условий стоит глобальное потепление, потому что попытка разобраться с изменениями климата потребует введения природоохранного законодательства, которое вредит бизнесу и богатым людям.
Так и попытка разобраться с ИИ-революцией потребует новых способов распределения дохо
